Медленное кино: искусство или испытание для зрителя?
«Шаг, медленный как»…
Мурат Насыров
текст песни Шаг
Своим «самым знаменитым» произведением Сальвадор Дали называл картину «Постоянство памяти». Мягкие часы на полотне стали символом субъективного восприятия времени в пространстве. У художника много единомышленников-коллег по арт-цеху. Также мягко-мягко тикают часы в кинематографе. Циферблат с управляемыми стрелками мерно перетекает в метафору режиссерского замысла. Киномир представляет собой то пространство, где пять минут – это одновременно много и мало. Пятиминутка разрастается до размера вечности, когда в кинотеатре вам показывают оооооочень медленное кино.
Стоп-кадр!
Не торопимся! Растягиваем удовольствие. У вас весь сеанс впереди. Много часов просмотра. Плавным жестом билетер указывает на кресло в пустом ряду. Так приглашают на белый танец: с виду всё как всегда, но есть нюансы.
Добро пожаловать в cinema of slowness!
То самое, о котором критики отзываются, как о преимущественно артхаусном, не для всех и чрезмерно декоративном. Сочно сравнивают сюжетные линии с маршрутами в бездну и в никуда. Не щадят палитры красочных эпитетов, чтобы передать оттенки эмоций, которыми щедро пропитан каждый слоу-шедевр. Преподносят экранное время, как воплощение сказочных представлений о сонном царстве: томное, бессобытийное, без начала и конца.
С точки зрения технического воплощения медленное кино вполне можно назвать натуральным. Крупный план, бесконечно длинный кадр создают ощущение отсутствия следов монтажа. Кажется, что зритель первым просматривает свежие документальные записи видеонаблюдения. Так, Вим Вендерс, один из знаковых медленных режиссеров современности, снял свой первый фильм, просто оставив камеру на окне. Никаких шок-добавок в виде спецэффектов или вирусных саундтреков. Непрофессиональные актеры тоже часто замечательно справляются с ролью. Особенно, если играют самих себя.
В плане восприятия медленный фильм в высшей степени интерактивен. У вас достаточно времени, чтобы погрузиться в новую обстановку настолько, что очень скоро вы оказываетесь по ту сторону экрана. «Верю – верю!», – сказал бы К. С. Станиславский, посмотрев последний фильм Вима Вендерса «Идеальные дни» (2023). Экранный дневник повествует о монотонных буднях чистильщика туалетов в Токио. В течение трех минут главный герой на наших глазах не спеша проделывает нехитрый утренний ритуал пробуждения: собирает постель, умывается, одевается, чистит зубы. Больше ничего не происходит. Кроме того, что мы сближаемся с персонажем, пересекая экранную границу, и начинаем обживаться в новой обстановке. За аналогичный промежуток времени его киносверстница персонажа Эвелин из фантастической трагикомедии «Всё везде и сразу» (2022) стремительно перемещается по мультивселенной, проживая несколько разных жизней. Кадры сменяют друг друга на экране в режиме детского калейдоскопа. В лесу сиюминутных впечатлений память тщетно пытается найти дорогу к каким-то законченным образам. Мы остаемся прикованными к зрительскому креслу, наблюдая за происходящим с безопасной дистанции. «Все» и «везде», преподнесенные в режиме «сразу», после просмотра быстро сдуваются до полного забвения. Зритель, посетив кинозал, так и не побывал внутри фильма. Не успел.
Ускоренный монтаж очевидно рукотворен и предопределяет жанр. Любой блокбастер по сути является экранной фантастикой. Медленный кадр сближает фильм с документальным кино. Искусство, растворенное в жизни, воссоздается на экране в версии, приближенной к оригиналу.
«Блуждающим» этот жанр называют за то, что такое кино постоянно забредает за рамки. Оно изначально на них не ориентировано. Сам термин cinema of slowness появился благодаря впечатлительности кинокритиков Мишеля Симана (Франция) и Джонатана Ромни (Великобритания) в 2000-х годах, использовавших его независимо друг от друга, чтобы прикрепить «ярлык» к медленной лихорадке, охватившей мировой кинематограф. Именно на стыке тысячелетий созерцательное кино переживает пик своего расцвета и получает громкое фестивальное признание.
В 1987 году при полном аншлаге проходит чикагская премьера легендарного «Лекарства от бессонницы» американского режиссера Джона Генри Тиммиса IV. Все 87 часов показа шли без антракта. Настолько увлекательным оказался сюжет – чтение главным героем поэмы. Книга рекордов Гиннесса зафиксировала «Лекарство от бессонницы» как самый длинный фильм. В течение 19 лет конкуренты не могли преодолеть 87-часовую отметку.
В 1994 году венгерский режиссер Бела Тарр получил премию Caligari Берлинского кинофестиваля за инновации в Программе молодого кино. Эксперты оказались во власти затягивающих длинных планов. «Сатанинское танго» – фильм-погружение в беспросветное существование сельской коммуны. Использованная режиссером технология стала визитной карточкой жанра: «планы Тарра» устойчиво ассоциируются с гениальным механизмом замедления.
«Золотая пальмовая ветвь» Каннского кинофестиваля два года подряд вручалась слоу-режиссерам, удержавшим в вечности бесконечно долгий миг человеческой жизни: «Вкус вишни» Аббаса Киаростами – 1997 год, «Вечность и один день» Теодороса Ангелопулоса – 1998 год.
На универсальном языке cinema of slowness постепенно заговорил весь мир. В числе признанных мастеров жанра режиссеры из самых разных уголков планеты: Апичатпонг Вирасетакул (Таиланд), Аббас Киаростами (Иран), Педру Кошта (Португалия), Терренс Малик (США), Корнелиу Порумбойю (Румыния), Альберт Серра (Испания), Андрей Тарковский (Россия), Бела Тарр (Венгрия). Список можно продолжать. И мы продолжим. Чуть позже. В cinema of slowness никто никуда не спешит.
Кинематографическое замедление, возможно, возникло как защитная артхаусная реакция против ускоряющегося ритма жизни. XX-oe столетие, завоевавшее себе статус века скоростей, нуждалось в остановке. Думать о вечном на бегу не удобно. Медленное кино легко решало эту экзистенциальную проблему.
Попытка осмыслить хаотичный творческий процесс замедления была предпринята критиком Мэттью Фланаганом. В результате на свет появилась статья «К эстетике «медленного» в современном кинематографе» («Towards an Aesthetic of Slow in Contemporary Cinema») (2008), в которой публике были представлены те самые киты, на которых должна покоиться планета медленного кино: длинные (часто чрезмерно) планы, минималистичность и децентрализованность нарратива, выраженный фокус на спокойствии и повседневности.
Но вся эта китовая семья собирается вместе только на бумаге. И еще – неполным составом – в одной медленной ленте-квинтэссенции жанра «Самый длинный и бессмысленный фильм в мире» (1968) английского режиссера Энтони Скотта. Картина не имеет никакой выстроенной сюжетной линии и представляет собой компиляцию из несвязанных между собой «обрезков» других работ, пустых кадров и коротких рекламных роликов. Апофеоз разлагающегося нарратива длится 48 часов.
Авторский замысел любого медленного фильма безжалостно ломает хрупкие стереотипы. Матрица, сформированная Мэттью Фланаганом, не стала творческим манифестом слоу-режиссеров.
Кино не для всех?
Как, вы уже уходите? Что-то пошло не так. Слишком монотонно, мрачно и дел в реальном мире хватает?
Если вы имеете вредную привычку пролистывать описания и знакомиться с содержанием «толстых романов» через рецензии, то медленному кино потребуется больше времени, чтобы проложить путь к вашему сердцу. Насколько больше? Начнем с того, что в среднем привычная нам продолжительность фильма составляет около двух часов. Теперь переходим на единицу другого измерения. Плавно считаем в днях. В тройке хронометражных лидеров жанра:
· фильм «Логистика» (2012) Эрики Магнуссон и Даниэля Андерссона. Шведская лента длится более 35 суток (857 часа). Именно столько дней просмотра необходимо для постижения процесса создания шагомера на китайском заводе и его транспортировки до точки сбыта в Швеции. Для того, чтобы сохранялась интрига, логистическую цепочку зрителю придется распутывать с конца – с места продажи;
· фильм «Современность навсегда» (2011) арт-группы Superflex. Датский фильм рассчитан на 10 дней (240 часов) созерцания здания штаб-квартиры лесопромышленной компании;
· фильм «Синематон» (2018) Жерара Курана.
Более 8 дней (207 часов) понадобится зрителю, чтобы познакомиться с персонажами 2880 коротких немых эпизодов. В кадре неожиданные герои киноленты – от грудного ребенка до Жан-Люка Годара делают все, что им вздумается. Таков сценарий (или его отсутствие). Съемочный процесс оказался для французского режиссера настолько увлекательным, что занял долгих 40 лет.
Не пугайтесь! Медленное кино не обязательно предполагает провал кинозала во временную дыру. Фильмы-рекордсмены представляют собой исключение из очень нестрогих правил. Золотой стандарт медлительности в созерцательном кино отсутствует. В силу мягкости кинематографических часов. Реальная минута может растянуться (не путать с «затянуться») на час или больше. Или остаться равной своему реальному номиналу. «Остановка» не всегда измеряется секундомером. Так, бабочка в начале фильма Андрея Тарковского «Иваново детство» (1962) мирно порхает в течение пары секунд с привычной для нее скоростью. Фрагмент с ее появлением воспринимается как медленный в силу «эффекта лупы»: вслед за камерой зритель вынужденно рассматривает малозначительную деталь, которую в реальном мире вряд ли заметил бы. За пределами кинотеатра у нас нет возможности, желания отследить траекторию полета насекомого, каким бы завораживающим ни было это зрелище.
Все еще смотрите на стрелки часов? Зря теряете время.
Кино для всех!
Каждому – свое слоу. Принято считать, что бесконечно можно смотреть на три вещи: огонь, воду и Глобальное Пространство (The Wall Global). Но в объектив созерцательной камеры может попасть всё, что угодно. Далеко не только серая туманность очередного деревенского утра. Технологии медленного кино повсеместно точечно используются представителями разных жанров. Механика замедления удовлетворяет фаустовское желание остановить мгновение, чтобы посмотреть, насколько оно прекрасно.
Начало драмы «Шагни Вперед» (2022) Седрика Клапиша буквально зависает на отрывке балетного спектакля. Изначально трудно понять, является ли этот фрагмент самостоятельной телеверсией классической постановки или частью ленты. Максимальная реалистичность происходящего поддерживается игрой непрофессиональной актрисы: главную роль в фильме исполняет прима Парижской оперы Марион Барбо, что позволило избежать суматошного вовлечения дублеров.
Камера в комедии «Сидони в Японии» (2023) Элиз Жирар с псевдодокументальным фокусом и дотошностью «залипает» на панорамном ракурсе кладбища. Кажется, ей удалось «поймать» вечность. Главные герои буквально входят в кадр. Камера остается неподвижной даже при их появлении.
Остались какие-то вопросы к этой жизни, и хочется поговорить об этом? Медленный кинематограф – лучший собеседник. Ваша проблема наверняка уже попала под объектив созерцательной камеры и рассмотрена со всех ракурсов.
Проникновение слоу во все сферы современной киножизни привело к появлению нового гибридного направления – «медленного хоррора» (slow burner). Настоящий прорыв в сфере радикального жанра. Зрителю по-прежнему страшно. Но не от шокирующих спецэффектов, а от нарастающего чувства тревожности, пугающей неизвестности. Представители направления уходят от привычных сюжетных схем и узнаваемых за версту персонажей. Погружение в атмосферу страха происходит постепенно. Времени достаточно не только на постижение ужасов авторского замысла, но и для запуска собственной буйной фантазии. Вдвойне страшно! Именно такое чувство испытывают зрители нашумевшего «Паранормального явления» (2007) Орена Пели. Леденящий душу ужас «слоубёрнер» вызывает благодаря уже знакомой нам псевдодокументальной технике камеры наблюдения. Главные герои пытаются «вычислить» присутствие потусторонних сил в своем доме. С этой целью устанавливают камеру, которая не сразу (!) откроет им страшную правду. Хоррор своим неспешным вовлечением в спираль страха так успешно пугал полные залы, что стал одним из самых кассовых и раскрутился до полноценной франшизы.
Возможно, следующими с конвейера кинематографического замедления сойдут слоудрамеди или слоуфикшен. Готовы подождать еще немного?
Жизнь в режиме ежедневного экшена пролетает слишком быстро. Число адептов смены ритма растет. Множатся медленные города, где никто никуда не спешит. Медленные родители не форсируют развитие своих детей. Медленные деньги вкладываются в восстановление вместо привычного сверхпотребления. Популярный образ жизни Slow Life принимает самые разнообразные формы. Искусство, рефлексируя над этим новым веянием, все более уверенно переходит на язык слоу.
Оставайтесь! Из вас выйдет замечательный слоу-зритель. Со временем.
Мост Эйнштейна-Розена? Мы строим его из фактов.
Спасибо!
